Нобелеўская лаўрэатка Алексіевіч пра любоў, рэлігію, вайну – у Ватыканскім часопісе
- Written by KATOLIK.LIFE
- Published in Соцыум
- Add new comment
У інтэрв'ю Святлана Алексіевіч таксама разважае пра «савок» і «заходняга чалавека», пра Беларусь, украінцаў і расіянаў.
Лауреат Нобелевской премии по литературе беларусская писательница Светлана Алексиевич дала интервью Donne Chiesa Mondo – женскому журналу ватиканской газеты L'Osservatore Romano. Перевели текст с итальянского языка.
Как пишет автор публикации, разговор состоялся в Берлине, где писательница «оказалась беженкой после того, как покинула Беларусь в 2020 году». Спустя почти три года после начала российского вторжения в Украину, Светлана «говорит спокойным голосом и решительным тоном того, кто в последние годы нашел подтверждение своих идей о войне и мире, жизни, смерти и любви».
Алексиевич рассуждает о войне России против Украины, «совке» и «западном человеке», говорит о жизни в эмиграции, мечтах о свободной Беларуси, отношению к русской культуре, ценностях религии.
«Только любовь может спасти нас»
Как подчеркивает автор, с первых слов собеседницы сразу становится ясно, что конфликт, который раздирает два ее «дома» – Украину и Россию – и проходит через третий, Беларусь, где она родилась 76 лет назад, не заставил ее пересмотреть свои взгляды.
«У войны не женское лицо», – повторяет она название одной из своих самых известных книг. «Мы все пленники мужского представления о войне, которое возникает из чисто мужского восприятия, выраженного мужскими словами, в женском молчании».
«Мы пережили такие травмирующие события, – продолжает она, – что, я думаю, только любовь может спасти нас. Без любви мы не можем ни вернуться, ни проецировать себя в будущее. Только через любовь к жизни, к человечеству мы можем надеяться восстановить то, что было разрушено, и думать о завтрашнем дне».
Со слов автора, Алексиевич никогда явно не называет любовь в своих книгах, но она является скрытым главным героем каждой страницы, и очевидно, что ее отсутствие является основной причиной войны.
«Я начала писать книгу о любви, когда еще жила в Беларуси, но мои рукописи остались там, дома, когда меня заставили бежать во время «революции» 2020 года. После приезда в Германию первый год был большой дезориентацией. Но когда в Украине разразилась война, я поняла, что совок, советский человек, герой моих книг, связанный со своим прошлым СССР, вовсе не погиб. Его история продолжилась, и я должна была продолжать рассказывать».
«Культура не имеет вины»
Получив Нобелевскую премию по литературе, Алексиевич заявляла: «У меня есть три дома: моя беларусская земля, которая является родиной моего отца и где я прожила всю свою жизнь; Украина, которая является родиной моей матери и где я родилась; и великая русская культура, без которой я не могу себя представить». Сегодня это все еще так? Остались те же связи, или что-то изменилось, спросили у писательницы.
«Мои чувства не изменились. Я понимаю боль украинцев, которые не хотят слушать и дистанцируются от русского языка и культуры. Так же, как это произошло с немецкой культурой после Второй мировой войны. Это понятный механизм, но и опасный. Что я встречаю и за пределами Украины. Девушка, которая делает мне прическу здесь, в Берлине, перестала посещать русские магазины, чтобы больше не слышать эту идиому. Но культура не имеет вины, это просто инструмент, отдельная сущность, помимо политического выбора. Виноваты в войне политики, те, кто возглавляет страны».
Удар РФ по жилому дому в Полтаве 1 февраля 2025 года
В Европе мы долго жили в мире. Войны были в другом месте, вдали от нас, и мы могли закрыть глаза. Но сегодня, с конфликтами в Газе, Ливане, Украине, Сирии, война снова коснулась нас. Ожидали ли вы после Второй мировой войны нового периода войны?
«После распада Советского Союза я много путешествовала и разговаривала со многими людьми. Я обнаружила, что в то время как в крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге, Минске, Киеве – существовала иллюзия демократических перемен, в деревнях и небольших городах реальность была совсем другой. Люди были привязаны к прошлому и говорили о Сталине, как о спасителе, с такими фразами, как «Ах, если бы Сталин вернулся, он бы все исправил». Это заставило меня понять, что трансформация коснулась только поверхности, в глубине ничего не изменилось. Люди все еще были привязаны к прошлому, которое не хотели отпускать. Мои друзья в Москве не хотели в это верить, но было ясно, что процесс Горбачева был только фасадным, чем-то связанным с элитой».
А остальные? Народ? Те, кто не был частью элиты?
«Они продолжали жаждать социализма «с человеческим лицом», а не, как многие считали, капитализма. Мой отец, который пережил конец коммунизма как травму и хотел быть похороненным с партийной карточкой, говорил мне: «Идея была хорошей, это Сталин испортил ее». Он не был настоящим «совком», он был сыном своего времени. И многие были похожи на него. Драма тех семидесяти лет жизни при советской власти не была понята как в России, так и за ее пределами. Не понимали, что значит жить с советским менталитетом».
Сегодня, в другой век конфликтов, кому поручено рассказывать о сегодняшних войнах?
«Я только что закончила писать книгу о «революции» в Беларуси, войне в Украине и заблуждениях не только Путина, но и российского народа. Трудно одному голосу рассказать такую сложную историю. Возможно, он мог бы рассказать о боли, но теперь нужно сделать больше, осмыслить все, что произошло. Я не думаю, что есть человек, который действительно понимает, что происходит в Украине. Люди растеряны – как интеллигенция, так и простые люди. Украинцы говорят о своей боли. Однако реальная проблема заключается в том, чтобы попытаться понять, почему все это происходит. Я тоже думала, что «совок» кончился, а именно он пошел воевать в Украину».
Сегодня дети Газы, израильские дети, украинская и российская молодежь, отправленные на фронт, по-прежнему являются жертвами войны. Через восемьдесят лет после окончания Второй мировой войны мы можем предложить только насилие?
«Мы думали, что в XXI веке мы разрешим конфликты без насилия, это не так. В некоторых российских статьях я читала, что это «война стариков». На самом деле поколение у власти старое и втягивает нас в конфликт, который принадлежит прошлому. Мы смотрим на сегодняшние войны: мы сражаемся с менталитетом прошлого века – оккупация, насилие, способ представить себе прогресс только через силу».
Это также относится к войне в Украине?
«Конечно, тоже. Когда это началось, мы увидели то, что до некоторого времени мы считали невозможным: танки маршируют к границе, как будто мы вернулись во времени. Иногда мне казалось, что я нахожусь в середине Средневековья. Всего несколько лет назад мы все были убеждены, что вступим в эпоху перемен. Трудно было думать, что в XXI веке разногласия должны быть разрешены насилием. Сегодня мы понимаем, как мир действительно мало изменился».
Западная культура пыталась убедить нас в том, что идеологии закончились, но войны продолжаются. Почему?
«Философы и политики не справились со своей задачей. Даже сегодня преобладает устаревшее представление о ценности человеческой жизни. По сей день никто, кажется, не задумывается о том, как разрешить конфликты, которые нас разделяют».
Вы говорите, что человечество в целом регрессировало? Вернулось ли оно к ценностям сосуществования, любви?
«За последние тридцать лет произошел глубокий регресс в том, как человек переживает чувства и духовность. Он все упростил, отложил гуманистическую подготовку, чтобы отдать предпочтение научно-технической. Но без первого мы забываем качества, которые означают сущность человека, те, которые Бог дал нам».
Мы говорили о «совке» и его инволюции. А западный человек?
«Интересно, какой оказалась западная душа? Возможно, Вам, западникам, нужно рассказать, как вы изменились. Я знаю, что демократия, которую мы имеем сегодня, была дана нам западной культурой. Я также знаю, что мы наблюдаем возвращение опасных и тревожных антидемократических побуждений. Надеюсь, что для Украины преобладает демократия. Если Путин победит, мир пойдет в милитаризованное будущее, где каждая страна будет вынуждена встать на сторону, атаковать или защищаться».
Среди немногих голосов мира в мире, который кажется все более разделенным, есть голос Папы Франциска, который никогда не жалел сильных слов, чтобы потребовать окончания войны или, по крайней мере, перемирия. Считаете ли вы, что имеет место слушание предстоятеля Католической церкви?
«В Москве я видела, как православные священники благословляют оружие солдат, а также подводников, которым суждено принести смерть. Мне это не понравилось. Церковь не может благословлять насилие. В Беларуси во время «революции» я видела, как многие католические священники открывали двери храмов, чтобы дать убежище протестующим. И они спасли столько жизней. Католическая церковь показала величие, которого не было в других учреждениях. Я до сих пор очень отчетливо помню Чернобыль, когда храмы заполнялись отчаявшимися людьми в поисках ответов. Сегодня я считаю, что мы должны вернуться к этим религиозным ценностям, к вере в будущее. Без будущего нет человечества».
Вернемся к его трем домам. О чем вы мечтаете?
«Я мечтаю о свободной и демократической Беларуси, которая больше не будет оккупирована, и о Украине, которая выдержит страшное испытание войной. Украинский народ слишком сильно пострадал, потерял много жизней и культурных пространств. Я также мечтаю о том, чтобы русская культура заново открыла ценность человеческой жизни, потому что это главная задача каждого художника и священника. Мы должны вернуться к уважению всех живых существ. Я до сих пор помню слезы в глазах лошадей в Чернобыле, вынужденных быть убитыми. В тот момент я поняла, что мы все были частью одного мира, одной жизни. Больше не имеет смысла чувствовать себя только россиянами или беларусами, мы все являемся жертвами большего преступления, совершенного человеком против жизни».
Наш канал в Telegram – только интересное и важное. Подписаться >
Related items
-
Для чаго ў Беларусі хочуць стварыць «рэлігійныя цэнтры», патлумачыў дэпутат
-
Нацыянальны дзень малітвы ўстанавілі ва Украіне як крыніцу сілы
-
Мір да Вялікадня паміж Расіяй і Украінай – мара, якая можа стаць рэальнасцю
-
Нават сельсавет і пажарны пост – святар з маленькага мястэчка наведаў з «калядой» 9 дзяржаўных устаноў
-
Першы католік з Расіі загінуў на «СВО» – што пра яго гавораць